ВОСПИТАНИЕ РЕБЕНКА - ДЕЛО СПЕЦИАЛИСТОВ?

По крайней мере, со времен Платона перио­дически ставится вопрос: можно ли дове­рить родителям воспитание их ребенка? Иными словами, всякий ли человек, физи­ологически способный к воспроизводству себе подобных, имеет право воспитывать человека (или, если угодно, будущего че­ловека)?

 

Насколько глубоко в историю уходит корнями эта проблема, мы не знаем. Но с именем Платона связано впервые четко сформулированное требование передать дело воспитания гражданина специалистам. «Все рождающееся потомство сразу же поступает в распоряжение особо для это­го поставленных должностных лиц, все рав­но мужчин или женщин, или и тех и дру­гих, - ведь занятие должностей одинаково и для женщин, и для мужчин. Взяв мла­денцев, родившихся от хороших родителей, эти лица отнесут их в ясли к кормилицам, живущим отдельно в какой-нибудь части города. А младенцев, родившихся от худ­ших родителей или хотя бы от обладающих телесными недостатками, они укроют, как положено в недоступном, тайном месте. Они позаботятся и о питании младенцев: мате­рей, чьи груди набухли молоком, они при­ведут в ясли, но всеми способами постара­ются сделать так, чтобы ни одна из них не могла опознать своего ребенка. Если мате­ринского молока не хватит, они привлекут других женщин, у кого есть молоко, и позаботятся, чтобы те кормили грудью поло­женное время, а ночные бдения и прочие тягостные обязанности будут делом корми­лиц и нянек» (Платон. Государство).

 

Конечно, в чистом виде подобная идея — полностью передать детей на воспитание государству - не воплотилась. Однако нельзя сказать, что она совсем уж из разря­да фантастических. Можно, например, вспомнить не столь уж отдаленные с исто­рической точки зрения времена, когда матери были вынуждены отдавать своих трех­месячных малышей в ясли, чтобы выйти на работу. Что это, как не попытка государ­ства взять воспитание юных граждан в свои руки? С двойной целью - полностью конт­ролировать процесс формирования личнос­ти и одновременно освободить взрослое трудоспособное население от «посторонних» за­нятий. Пусть каждый занимается тем, в чем преуспел. Детьми, согласно такой кон­цепции, должен заниматься профессиональ­но подготовленный персонал. В художе­ственной литературе такой подход ярко опи­сан, например, у И. Ефремова.

 

И все кажется логически стройным, од­нако картина прогнозируемого всеобщего сиротства ужасает. Как бы ни были прекрас­ны воспитатели, между ними и их подопеч­ными невозможна та любовь, которая воз­никает между детьми и родителями. Лю­бовь, которая укажет матери на ее младенца, даже если «всеми способами постараются сделать так, чтобы ни одна из них не могла опознать своего ребенка». Безусловная лю­бовь. Как это у Валентина Берестова:

 

Любили тебя без особых причин

За то, что ты внук, за то, что ты сын,

За то, что малыш, за то, что растешь,

За то, что на маму и папу похож.

И эта любовь до конца твоих дней

Останется главной опорой твоей...

 

Конечно, что греха таить, бывают мате­ри и отцы, от которых детей приходится забирать ради их же блага, чтобы такие социальные сироты хотя бы имели шанс выжить. Однако даже таких мам дети часто любят больше, чем прекрасных воспита­телей, и бегут к ним. Да и среди воспитате­лей не часто встречаются Корчаки и Ушинские.

 

Нельзя утверждать, что система яслей - однозначное зло, придуманное пролетарс­ким государством с целью развала семьи. Еще святитель Филарет Московский призывал власти организовать ясли - с целью умень­шения безнадзорности крестьянских детей и связанных с этой вынужденной безнадзорностью несчастий. Ведь работать жен­щина начала не в XX веке, как иногда пы­таются представить. Женщины всегда очень много работали. И даже тогда, когда эта работа протекала по боль­шей части недалеко от дома и в самом доме, перед матерями стояла проблема совмеще­ния работы и ухода за детьми. Решалась она в разные времена по-разному. При на­личии большой семьи рядом с матерью все­гда находился человек, присматривающий за ребенком. Маленький ребенок пребывал «где-то около взрослых», оставался на по­печении нетрудоспособной части семьи — древних бабушек, старших сестер, девочек-нянек. Общая для разных поколений семьи жилплощадь (в одном доме жили предста­вители до четырех поколений), многодет­ность как норма жизни - все это способ­ствовало решению означенной проблемы. Начиная лет с четырех, а то и раньше, ребе­нок участвовал по мере сил в общем труде, в остальное время был предоставлен сам себе. В таком воспитании были как плюсы, так и минусы. С одной стороны, ребенок гармонично встраивался во взрослую жизнь, постепенно, без специального обу­чения, овладевая всеми необходимыми на­выками. С другой стороны - отсутствие надзора иногда приводило к трагическим последствиям.

 

По мере разрушения общинного образа жизни, сокращения численности семей про­блему присмотра за ребенком приходилось именно «решать» - если старшее поколе­ние не могло выступать в качестве няньки, то няньку брали извне. Чаще всего это были дети постарше, подростки, работавшие за проживание и еду. Матери работали, а за их детьми смотрели те, кто «полноценно» работать не мог. Затем, с появлением общественного обучения, от детского труда на­чинают постепенно отказываться.  Дети учатся в школах. В качестве нянек остается только старшее поколение, пресловутые ба­бушки. Родные или нанятые.

 

В более состоятельных кругах и раньше ребенком занимался специально нанятый персонал - бонны, гувернантки. И хотя здесь еще рано говорить о «профессиона­лах», но первый шаг уже был сделан. Ведь это были вполне трудоспособные взрослые, для которых уход за ребенком и его воспитание и были способом заработка.

 

Дальнейшее развитие событий вполне логично. Воспитатель в яслях - это та же гувернантка «вскладчину», для бедных. А где наемный труд - там и требования к персоналу: хорошо бы, чтобы и умения, и навыки определенные присутствовали. И наряду с массовой подготовкой учителей появляется подобная подготовка воспи­тателей.

 

То есть, глядя на прошедшие пару ве­ков, особенно на XX, самый распростра­ненный вариант передачи ребенка профес­сионалам связан с необходимостью для ма­тери   работать   вне   дома.   Неизбежным следствием такого положения вещей стало почти полное прерывание традиции воспитания в семье в течение двух-трех поколе­ний. Конечно, в сфере массового воспита­ния тем временем сложились свои тради­ции,  возникли свои ценные наработки. Однако по сию пору достоверно не определено, чего ребенок лишается, отрываясь от семьи, так ли много приобретает, с раннего возраста вливаясь в коллектив ровесников, пусть и руководимый профессиональными педагогами.

 

Но «сидение» мамы дома и посвящение всего времени ребенку, как мы видим, дело на самом деле также нетрадиционное, отча­сти вызванное именно отсутствием помощ­ников. Часто эта ситуация - вынужден­ная, и мамы буквально «сходят с ума» и жаждут вырваться на свободу. Ведь жизнь в городской квартире семьей из трех чело­век совсем не тянет на звание «хозяйства». Приходится придумывать себе занятия, иначе есть риск стать для ребенка игруш­кой и обслуживающим персоналом одно­временно, а это весьма неполезно для ре­бенка и неприятно для родителей. Нынеш­ние бабушки нечасто готовы пожертвовать работой и активной жизнью, «запереться в четырех стенах», а няни работают не за еду, а за очень немаленькую зарплату, платить которую могут немногие. И, как правило, от няни требуют наличия профессиональ­ных навыков - медицинского и педагоги­ческого образования - значит, речь идет опять-таки о передаче ребенка профессио­налу, только не в коллектив, а в индивиду­альную «обработку».

Если мама работает и отвела малыша в садик (развивающий центр, к бабушке, к няне) - должна ли при этом слагать с себя полномочия? Может ли она, передав ребен­ка воспитателю, спокойно заниматься про­фессиональными обязанностями? Как в со­временных условиях совместить дом, рабо­ту и ребенка? Или попытки успеть и там и там будут подобны погоне за двумя зайца­ми? Вопрос очень непростой.

 

Работать вне дома проще, чем занимать­ся ребенком. На работе твои обязанности оговорены, за них ты получаешь зарплату. Твои права охраняет государство, трудовым законодательством оговорены выходные и отпуск. А у «просто мамы» нет выходных и отпусков. С маленьким мама вообще себе не принадлежит, затем постепенно ей уда­ется урвать немного времени для себя, но все равно остается ощущение, что могучий властитель просто позволил ей немного от­дохнуть, чтобы затем вернуться к исполне­нию своих обязанностей. Поэтому многие матери вырываются из дома «на свободу», их пьянит возможность наконец самим что-то решать, без оглядки на это сверхтребова­тельное существо - ребенка.

 

Возможно ли полноценное воспитание, если мама работает? Это зависит от многих моментов. В каком возрасте мама оставила малыша? Каков режим ее работы? Кто си­дит с ребенком? Как мама использует совместные часы? Если мама уходит прямо из роддома в офис, оставляя младенца на няню, работает с раннего утра до позднего вечера, плюс совещания, плюс команди­ровки - как правило, она теряет практи­чески все. Мама, не выстроившая внутрен­нюю связь с ребенком, неспособная понять его, увидит первые зубы-шаги-слова в луч­шем случае по видео, в худшем - не уви­дит совсем; а малыш будет расти одиноким. Любящая бабушка может скрасить его оди­ночество, но чувство сиротства, понимание, что мама не любит, раз бросила, не прохо­дит бесследно.

Мамам часто приходится работать, но как, сколько, останутся ли силы на полно­ценное общение с крохой? Будет ли она внимательно слушать бесконечную фанта­зию, вникать в сложные внутригрупповые отношения в детском саду, терпеливо отве­чать на вопросы? Или с гудящей головой побежит готовить ужин, параллельно бол­тая с подругой по телефону, а малыша от­правит смотреть мультфильмы? Помните историю с мамой дяди Федора? «Я на рабо­те так устаю, что еле сил хватает телевизор смотреть». Но это только у Успенского си­туация кончилась относительно неплохо (да и то, как посмотреть). В жизни же, особен­но в сегодняшней, все было бы куда трагич­ней. Что ждет такого мальчика (тем паче - девочку), даже не обязательно при условии ухода из дома? Воровство, наркомания в том или ином виде (в лучшем случае пьянство и «обычное» уже курение), проституция. У мамы, не догадывающейся о бере­менности своей дочери-школьницы, нет вре­мени хотя бы взглянуть на нее, не говоря уже о том, чтобы поговорить. Вот в чем большая проблема - как при сумасшед­ших темпах нашей жизни найти на все вре­мя и не потерять драгоценные минуты дет­ства наших малышей?

 

Является ли выходом отказ от работы? Тоже далеко не всегда. Повседневные до­машние дела в наше время не отнимают слишком много времени и сил. Но нередка ситуация, когда мама не научилась быть мамой, ей тяжело реализоваться именно в этой роли, ее собственное детство прошло по садам,  школам и кружкам-секциям. Если ребенок при этом один, а у мамы нет никакой отдушины в виде творческой или общественной деятельности, то и тут могут серьезно пострадать оба. Ребенок, особенно если он один, привыкает, что мама нахо­дится в его безраздельном и полновластном пользовании, что-то вроде служанки или даже рабыни. Маме, которая в душе так и не смирилась со своим «рабством», легко довоспитываться до нервного срыва. Маме же, посвятившей всю себя ребенку, может оказаться трудно «отпустить» его. Ведь это не единичный поступок в день свадьбы или проводов в армию - «отпускание» проис­ходит и в родах, и с первыми шагами, с проявлением у ребенка самостоятельности, потом в детский сад, в школу, к друзьям - на каждом этапе взросления. Мать, ощуща­ющая себя жертвой, будет попрекать вы­росшего ребенка этими «годами в застен­ках»: «ночей недосыпала, куска не доеда­ла»; требовать от него «компенсации» за отданное время и силы в виде знаков вни­мания, безапелляционного послушания, со­ответствия маминым ожиданиям и амбициям. А ребенку может просто стать страш­но   остаться   однажды   без   привычного маминого сопровождения. У такого челове­ка велик риск вырасти эгоистом и, привык­нув, что мир вертится вокруг него един­ственного, получить массу проблем в обще­нии с другими и в собственной семейной жизни. Или, напротив, подросший ребенок с ожесточением вырвется из душных объя­тий, но, не имея опыта самостоятельных решений и ответственности за них, может наделать множество непоправимых ошибок. К чему же мы пришли? К тому, что мама должна всегда быть мамой. Она не обязана сидеть с ребенком дома, если ре­бенку хорошо в садике, с бабушкой или с няней (правда, стоит напоминать себе, что маму ребенку не заменит даже самая любя­щая няня, и активная жизненная позиция не должна становиться причиной отчужде­ния от ребенка). Но и не следует непремен­но вести малыша «в коллектив» в виде детского сада или кружка-секции, если нет материальной необходимости. Нормально­го игрового общения на детской площадке вполне может хватить. Часто маму пугают отсутствием развивающих занятий.  На­прасно. Если она не ленива, то на обычных прогулках сможет рассказать и показать ребенку очень многое в окружающем мире. А если раз в месяц выбираться в зоопарк, в музей, на природу... Просто нужно помнить, что время бежит быстро, и маме, «сидящей с ребенком», не место на скамейке с пивом и семечками. Да и за простыми домашними делами бывает так непросто найти время на малыша. «Посмотрите на многих женщин, у которых ухоженный дом и обеды просто чудо гастрономического искусства. Они уби­ваются на службе, в магазинах, на кухне, в ванной над корытом. Все у них хорошо, вот только с собственными детьми не о чем разговаривать. А почему? Да потому, что нет ничего проще (да, да!) тяжелой домаш­ней работы: ушла на кухню или в ванную и паши там на здоровье, считая, что ты на совесть исполняешь свой семейный долг. Самая трудная домашняя работа - это об­щение с детьми». Отдаешь своего малыша няне, бабушке или воспитательнице - по­мни, что мамой остаешься все равно, что любить и воспитывать - твоя задача. Не можешь или не хочешь отдавать никому - помни, что простого ежеминутного присут­ствия недостаточно, само по себе оно не подразумевает воспитание и любовь.

 

Значит, именно мамам, любящим ма­мам, необходимо становиться специалиста­ми своего «мамского» дела, теми самыми профессионалами. Как?

 

Материнство почти никем не восприни­мается как серьезное, достойное занятие. Никто и нигде этому не учит, кроме, мо­жет, энтузиастов, организующих родитель­ские клубы, в которых происходит, по боль­шому счету, передача опыта, не всегда сто­процентно удачного.

 

Но и обучаться родительству стремятся единицы. В основном, бытует представле­ние, что материнство заложено в женщине генетически, и, зачав, выносив и родив мла­денца, она и дальше под руководством матушки-природы (православный вариант - «Господь управит») справится с возложенной на нее ответственностью.

 

Конечно, раньше никому и в голову не приходило, что родительству нужно учить специально, — все передавалось естествен­ным образом, из поколения в поколение. Не нравоучениями, когда новоиспеченная бабушка читает своим выросшим детям но­тации или берет на себя заботу о ребенке, оттесняя молодых родителей в сторону, а опытно - когда-то в жизни большой семьи ребенок сызмальства наблюдал всевозможные модели социальных отношений, сам был встроен в них. Девочка, нянчившаяся со своими братишками-сестренками, пле­мянницами-племянниками, наблюдавшая повседневные труды матери, бабушки, те­тушки, старших сестер, вырастала с уже сложившимися моделями поведения и была подготовлена к материнству. То есть прерогатива обучения матери лежала на се­мье и обществе в целом, а не на педагоге или враче. Отчасти этот механизм работает и сейчас - девочки усваивают поведение мам, только поведение это слишком уж часто бывает нематеринское. Стремление «сбежать» от ребенка, «сдать» его в дет­ский сад может быть продиктовано именно воспроизведением поведения собственной матери. В детстве был запечатлен стерео­тип поведения в группе ровесников, а пове­дению внутри семьи девочка просто не на­училась, это прошло мимо нее. И, став ма­мой, она теряется в незнакомой ситуации, подсознание ничего не подсказывает - там нет соответствующего опыта. Положение мальчиков во многом еще тяжелее. Значительный процент детей, начиная еще со вре­мен Великой Отечественной, выросло и вы­растает в неполных семьях. Мальчики не­избежно усваивают женские модели поведения и, войдя в возраст, не становятся мужчинами в истинном смысле слова. Даже создавая семьи, они бессознательно стремятся перевернуть богоустановленную иерархию семьи (Муж - глава жены, как и Христос - глава Церкви (Еф.5; 23), уходят от решения любых возникающих трудностей, перекладывая ответственность на жену, тещу, маму. Или же наоборот - хотят главенствовать, напирая на ту же вы­шеприведенную цитату, а вот нести эту ношу и жертвовать собой не умеют.

 

Такое отсутствие опытного знания роди­тельского поведения сказывается трагичес­ки. «Оказалось, что большинство тех роди­телей, которые обращаются за психологи­ческой помощью по поводу трудных детей, сами в детстве страдали от конфликтов с собственными родителями. Специалисты пришли к выводу, что стиль родительского взаимодействия непроизвольно «записыва­ется» (запечатлевается) в психике ребенка. Это происходит очень рано, еще в дошколь­ном возрасте, и, как правило, бессознатель­но. Став взрослым, человек воспроизводит его как естественный. Таким образом, из поколения в поколение происходит социальное наследование стиля общения: боль­шинство родителей воспитывает своих де­тей так, как их самих воспитывали в дет­стве. Другая часть родителей более или менее осознает, в чем именно заключается правильное воспитание, но на практике ис­пытывает трудности. Бывает, что теоретическая разъяснительная работа, проводи­мая психологами и педагогами из лучших побуждений, приносит родителям вред: они узнают, что делают «все не так», пытаются вести себя по-новому, быстро «срываются», теряют уверенность в своих силах, винят и клеймят себя, а то и выливают раздраже­ние на детей. Из всего сказанного следует сделать вывод: родителей надо не только просвещать, но и обучать способам правиль­ного общения с детьми» (Гиппенрейтер Ю.Б. Общаться с ребенком. Как?).

 

Попытки внедрить в школе уроки «Эти­ки и психологии семейной жизни» были неуклюжей попыткой заполнить образовав­шийся провал в семейном воспитании. По­нятно, что школьными уроками его не преодолеть. Чем? Опыт родительских клубов в чем-то более удачен: там все-таки идет передача опыта, а не голой теории, из рук в руки, из уст в уста. Минус таких клубов - этот опыт не проверен традицией, это попытки на ощупь выстроить новую систему, исходя из кардинально изменившихся ус­ловий существования семьи и конкретного человека.

 

Книги, конечно, являются не обучаю­щим, а, скорее, тем самым просвещающим звеном, которое, как сказано выше, может сыграть с родителями и злую шутку. Одна­ко звеном, по-видимому, необходимым.

 

Ведь отсутствие опытного, в буквальном смысле слова «впитанного с молоком мате­ри» знания нужно чем-то компенсировать. Зачастую новоиспеченная мама не знает, что делать с подрастающим малышом, требующим уже не только ухода, но и активного взаимодействия. Одна такая мама двухлет­него карапуза жалуется соседке в очереди к врачу: «Не знаю, что с ним и делать... Игру­шек полно - не играет. Купили хомячка, неделю поиграл, бросил. Котенка купили - мучает. Надо, что ли, в садик отдать?» Если бы такая дезориентированная мамочка взя­ла даже не простейшую книжку по детской психологии, а хотя бы один из пресловутых глянцевых журналов для родителей, она нашла бы помимо вездесущей рекламы мно­го интересного и полезного для себя и малы­ша. А для «привычно читающего субъек­та», не боящегося толстых и умных кни­жек, выбор широчайший. Может, профес­сиональным педагогом становиться и не обязательно, но азы возрастной психологии представлять полезно - хотя бы для того, чтобы не принять проявления очередного кризиса роста за испорченный характер. Ра­зумеется, далеко не все издания бесспорны, удачны и даже просто полезны, но посте­пенно, за 2-3 года, из их многообразия со­бирается целое жемчужное ожерелье. Если нет времени и желания заниматься таким многолетним отбором - можно воспользоваться советом опытных знакомых и под­руг, у которых наверняка найдутся один-два ценных тома. Во всем можно найти цен­ные идеи, если не терять голову.

 

У нас, сегодняшних родителей, нет воз­можности следовать проторенной дорож­кой, потому что условия существенно иные. Да дорожка, собственно говоря, заросла, традиция давно утеряна: с тех пор, как сфе­ра материнства и детства была передана на откуп врачам и педагогам, уже нельзя гово­рить о трансляции векового опыта. Дело не в том, что медики и педагоги плохи. Ни в коем случае. Однако вопрос не в них, а в том, кто же все-таки у руля, чья роль — ведущая. Не стоит забывать, что дело врача - лечить болезни, именно этому он обучается, это - его профессия. Дело педагога - обучать. Никто не может и не должен заменять роди­телей. Позволим себе вновь небольшое от­ступление от темы. Не для того даже, чтобы разбираться в деталях, а чтобы обозначить роль родителей и место, например, врача в заботе о здоровье ребенка. Хочется подчерк­нуть, что нижеследующий текст вышел из-под пера опытного и известного педиатра:

 

«В любой стране, претендующей на при­надлежность к современной цивилизации, развитие ребенка проходит в постоянном контакте с системой здравоохранения. Сис­тем этих существует множество, но и автору этой книги (изнутри), и большинству читателей (снаружи) хорошо знакома лишь одна - Государственная Система Бесплат­ного Здравоохранения. У Вашего малыша с момента его рождения есть врач, несущий за него ответственность. Поскольку здравоохранение бесплатное, то ответственность эту он несет не перед Вами и не перед ребен­ком, а перед своим начальством - я не имею в виду этику, я имею в виду фактическое положение вещей. И Вы никогда не пойме­те врача-педиатра, пока не представите себе его взаимоотношения с Системой. А не по­нимая врача, никогда не сможете благора­зумно прислушиваться к его рекомендаци­ям. Каким бы замечательным человеком, добрым семьянином и прекрасным специа­листом он ни был, но, заходя в Ваш дом или принимая Вас в поликлинике, он представ­ляет Систему. Систему не интересует - устраивает Вашу семью врач или нет. Сис­теме необходимо, чтобы врач устраивал ее. Для этого к каждому «просто врачу» при­ставлены: заведующий отделением, замес­титель главного врача по лечебной работе, главный врач, райздрав, горздрав, облздрав, Минздрав, институт усовершенствования врачей, кафедры и консультанты, конт­рольно-ревизионное управление и т. п. И в обязанности любого врача входит составле­ние огромного числа документов, которые позволяют, во-первых, в любой момент до­казать, что они составлены плохо, а значит, врач плохой, и, во-вторых, обеспечить су­ществование самой Системы, как раз на этой самой документации и построенной. Мы с Вами Систему поменять не можем. Наша задача к ней приспособиться. Поэто­му Вы должны знать, что прием в поликли­нике и хождение по домам — лишь малая часть работы врача, меркнущая в сравне­нии со временем, которое он проводит за письменным столом. Вы должны знать: заработная плата врача от количества боль­ных не зависит. Хоть 2 человека на приеме, хоть 52. Хоть 3 вызова на дом, хоть 23.

 

Не­смотря на то, что подавляющее большин­ство детских болезней может быть излечено в домашних условиях, врач этого себе по­зволить не может. Он не имеет возможности ежедневно Вас посещать, организовать со­ответствующее обследование и т. п. Его за­работная плата не зависит от того - напра­вил он в стационар 5 больных за год или 100. Врач не может порекомендовать Вам метод лечения или систему воспитания, ко­торые отличаются от официально рекомен­дуемых. При первом же посещении ново­рожденного врач подробно перечислит Вам все его дефекты. Нет, он прекрасно знает - Вам нельзя нервничать, но Вы же сами бу­дете потом возмущаться, что Вам вовремя не сказали. Ах, сколько возмущений при­ходится выслушивать врачам, если бы Вы только знали! И это нормально. Ведь пока государство не начнет своих врачей ува­жать, вряд ли будет возможно уважение к ним значительной части населения, кото­рое удивительно спокойно воспринимает тот факт, что ремонт и диагностика автомобиля намного более доходный вид деятельности, чем диагностика и лечение детских болез­ней. Врач такой же человек, как и мы все. Он не хочет сознательно рисковать, созна­тельно искать себе неприятности и сознательно брать на себя ответственность в ситу­ациях, когда ответственность должна быть возложена на другого. А те, кто рискует, ищет и берет на себя, - не спят ночами, не видят собственную семью, не знают выход­ных. Но про них говорят, им звонят, их бла­годарят. Люди, а не Система. И если врач говорит Вам, что с месячного возраста ребенку надобно давать соки, а с 5 месяцев — овощной суп, то это не значит, что необхо­димо вступать в дискуссию, доказывая обратное. Врач поносы и аллергии видит больше Вашего. Но он сообщает Вам точку зрения Системы. И я еще раз повторяю: за здоровье ребенка несут ответственность "только его родители - и перед Богом - и перед обществом, и перед собственной совестью. (Комаровский Е.О. Здоровье ребенка и здравый смысл его родственников).

 

Все вышеизложенное можно с легкос­тью применить и к воспитателям в детса­дах, и к педагогам в школах, и вообще ко всем, кто имеет отношение к нашим детям и на кого иногда так хотелось бы перело­жить ответственность - что называется, с больной головы на здоровую. Ведь они про­фессионалы, специалисты,  мы им запла­тим, хотя бы в виде собираемых с нас той же Системой налогов, а они пусть сами, как знают... Как мы видим, эта позиция в выс­шей степени непродуктивна, в том числе и с точки зрения самих специалистов.

 

Медицинские теории меняются, появ­ляются педагогические новации,  каждое новое поколение родителей идет за своими «учителями», одновременно с большим или меньшим успехом совмещая новые веяния с отвергнутыми постулатами, которыми ру­ководствовались их собственные родители. Каждый, кто во что горазд, изобретает свой велосипед и сам учится на нем ездить. С младенцем на руках. Набивая шишки и себе, и ему.

 

Эта сама по себе плачевная ситуация име­ет один плюс - она разрушает не только положительную инерцию, но и инерцию от­рицательную, позволяет внести корректи­вы в сложившиеся стереотипы. Мы постав­лены в ситуацию, когда традиция не рабо­тает, она прервана, обстоятельства сильно изменились, и никуда не деться от самостоятельного выбора пути. Выбирать в лю­бом случае придется, и ничегонеделание - тоже выбор. Ну а если все равно выбирать, то делать это можно и нужно с умом. Не пытаясь просто скопировать «преданья ста­рины глубокой». Во-первых, копируется за­частую только внешняя часть, и получается этакий лубок. А во-вторых, мы-то иные, дети и обстоятельства тоже, и наш опыт ни­куда не денется, он будет неизбежно влиять на поведение. Так что достоверно скопиро­вать не получится.

 

«В последнее время появилось немало брошюр о семье и христианском воспита­нии детей, выпущенных, в основном, по материалам книг конца XIX - начала XX века. Воспитание «по самоучителю» было невозможным и в то далекое от нас время, а сейчас такая идея и подавно выглядит наи­вной. Знать и понимать, по каким законам была устроена жизнь наших прадедов, важ­но и нужно, но слепое копирование этих законов в сегодняшней жизни едва ли спо­собно принести добрые плоды. Общество стало другим, и мы ныне со­всем другие. Сегодня каждый, кто тем или иным образом связан с вопросами воспита­ния, должен вести поиск своего собственно­го ключика к детским сердцам. Мало того, к каждому детскому сердцу должен быть найден отдельный неповторимый ключик.

Выходит, воспитание - все же дело спе­циалистов. Специалистов любви.

 

(Г.Калинина, А.Наумова «Как мы любим

наших детей?», Яуза-пресс, Москва 2006)