Современные дети и церковная жизнь

Крохотные пономари и послушницы в подрясничках - умиление или трагедия?

«В некоторых домах всегда какая - то мрачная атмосфера. Иных религия делает су­ровыми и угрюмыми. Но это не по - христиански. Религия, которую вдохновляет слово Христа, - солнечная и радостная».

Св. Мученица Царица Александра Феодоровна

Вспоминается одни интересный случай из моей пас­тырской практики.

Мать воцерковилась в зрелом возрасте. Воспи­тывает дочь одна. Дочери тринадцать лет, поздний ре­бенок. Обе очень привязаны друг к другу. Единственная близкая подруга матери - дочка, единственная подруга дочери - мать. У девочки начались проблемы в обще­нии со сверстниками:

- Меня в школе никто не понимает, никто не хо­чет со мной дружить.

Начинаем разбираться. Оказывается, у каждой приходящей в дом подруги мать обязательно находит какой-то недостаток, поскольку ревнует дочь ко всем. Заканчивается дружба с новой подругой мягкими наме­ками матери:

 - Она же неверующая...

  -   Эта девочка несерьезная, она не может быть хорошей подругой.

 -   У Насти плохие родители...

Ребенок не способен понять, почему он ни с кем не может сблизиться. Ситуация осложняется еще и та­кими обстоятельствами: когда девочке было лет шесть, она с мамой была на празднике в монастыре, который посетил Святейший Патриарх. Когда Патриарх выходил из xpaма по окончании богослужения, мать подвела де­вочку под благословение Патриарха и в общем шуме попросило:

 -  Ваше Святейшество, благословите ее быть монашкой.

Святейший Патриарх, двигаясь сквозь массу лю­дей, преподал благословение девочке... С того момен­та мама ежедневно напоминает своей дочурке:

 -  Смотри, тебя Патриарх благословил быть мо­нахиней, поэтому ты готовься, не греши, на мальчиков не заглядывайся... Иначе против благословения пой­дешь...

С одной стороны,  -  сильная привязка к матери, а мама все уже решила за дочку, с другой,  -  в девочке начи­нает раскрываться личностный потенциал, она начинает искать свой жизненный путь. Подрастая, девочка непре­менно столкнется с очень серьезными проблемами. Во-первых, даже если и пойдет в монастырь, то и там останет­ся ее привязанность к матери, она и там будет скучать по ней. Монашество же предполагает свободу от чрезмерных уз кровного родства. Сильная кровная привязанность друг к другу может препятствовать духовному возрастанию. Во-вторых, желание идти в монастырь в данном случае не сво­бодный выбор девочки, а мечта матери, на воплощение ко­торой она обрекла свою дочь.

Каждый человек ответственен за свой жизненный вы­бор и за свои решения. В данном случае судьбу девочки решила, конечно же, мама, не оставляя ей никакого выбо­ра.

Такой неправдой человеческих отношений живут се­годня многие верующие люди.

Приведу еще один типичный пример, Наверное, тем, кто путешествовал по монастырям, приходилось наблю­дать игры околомонастырских детей. Эти чада паломниц, приехавших за советом к старцу, чинно выстаивают длин­ную монастырскую всенощную. Одному мальчику на вид лет семь-восемь, ему не по силам выстоять длительное богослужение. Ребенок начинает играть, бегать по храму, за­дувать свечки. И вот две не в меру «благочестивые» ба­бушки, начинают крестить его, теребят маму и компетент­но, в присутствии малыша, говорят ей, что ее ребенок «бесноватый»... Дети до семи лет открыты на любое сде­ланное им замечание взрослых. Предположим, ребенок ус­лышал и запомнил эти незнакомые и странные слова, ко­торые говорили о нем взрослые. Теперь он будет наблюдать, кого же еще называют бесноватыми и вдруг заметит в монастыре действительно бесноватого человека (а таковые встречаются в современных обителях). Он невольно сопос­тавит поведение этого человека со своим и, рано или позд­но, может начать вести себя как тот человек, бессознатель­но копируя его поведение, привычки и действия...

Не могу не упомянуть еще об одной печальной си­туации, с которой приходится сталкиваться современному православному пастырю: вместе с матерью, избравшей мо­нашеский путь, в монастырь вынуждена уйти дочь (или сын). Довольно часто встречаясь с подобными случаями в своей пастырской практике, могу сказать, что пока мне до­велось немного встретить действительно удачных случаев воспитания родителями своих детей при монастыре. Ребен­ку необходимо прожить детство, в котором есть место Винни-Пуху и Чебурашке, в котором он может пойти с ро­дителями в зоопарк или в цирк, увидеть все многообразие мира, в который он пришел. Мой пастырский опыт под­сказывает мне, что детям верующих родителей необходимо учиться в обычной школе, где есть возможность встречать­ся и общаться со сверстниками не только из верующих се­мей. Обязанность родителей  -  привить детям любовь ко Христу, а окончательный выбор жизненного пути им при­дется делать самостоятельно, уже в зрелом возрасте.

Верующие родители должны заниматься воспитанием своих детей и именно этому, прежде всего, посвятить свою жизнь. Послушание в монастыре  -  совершенно другой образ жизни. В монастыре мать не может полностью от­дать себя воспитанию ребенка, потому что для этого нужен особый уклад, особое, семейное устроение, определенная мера свободы.

Если мальчик не находит мужского начала в доме, если его воспитывает только мать, его жизнь, как правило, формируется по двум сценариям. В первом случае он ста­нет зависимым от матери и женоподобным по своему скла­ду, инфантильным, беспомощным, потому что мать не­осознанно напоминает ему о его беспомощности и зависи­мости от нее. Во втором,  -  когда мужское начало все-таки побеждает, он уходит на улицу и там находит более стар­шего и сильного лидера или, может быть, взрослого чело­века и становится просто частью уличной среды.

Могу с уверенностью сказать, что второй выход для мальчика более позитивен. Почему?  -  Потому что в таком случае он сохраняет мужское начало, мужское достоинство, мужскую идентичность.

Что же происходит, если мать привозит в женский монастырь мальчика, например, 7-12 лет? До какого-то времени она еще может его контролировать. Возможно, еще с помощью родительских манипуляций, например, разрешения погулять, может заставить его причаститься, поисповедоваться. Но мальчику необходимо мужское на­чало, мужское воспитание.

Хорошо, если в монастыре мальчик найдет таких же несчастных подростков, которые по материнской воле, не желая и не выбирая того, оказались в женском монастыре, и сможет с ними играть. Еще лучше, если найдется чуткий священник, который найдет время для воспитания этого ребенка. Но обычно священники при монастырях и город­ских храмах очень заняты, прежде всего, исполнением сво­их непосредственных обязанностей.

Самое трагичное, когда подростка, постоянно обви­няемого в бесноватости пли безбожии, заставляют ходить в храм, формально участвовать в таинствах. Со временем у него может сформироваться негативное отношение ко все­му христианскому, церковному. И не так страшно, если он со временем честно отойдет от церкви; хуже, если он станет религиозным ханжой  -  человеком, знающим все о дики­риях и трикириях, четках, архиереях, старцах, но которому все, что действительно связано со Христом и живыми от­ношениями с Ним, будет совершенно безразлично. Рассу­дочные знания (когда-то в детстве его научили Закону Божьему или читали с ним Детскую Библию) вполне со­вместимы с противоположным образом жизни. Взрослея, такие подростки матерятся, курят, стремятся восполнить недостающие знания об окружающем мире.

Религиозное фарисейство родителей порождает раб­ство, уныние, страдания. «Буква» убивает радость, свобо­ду, простоту, детство, как в семье, так и в церкви, создает атмосферу уныния, а «унылый дух сушит кости» (Пр. 17, 22).

Дети унывают, когда чувствуют себя узниками. Ат­мосфера в некоторых домах подчас бывает настолько гнетущая и тяжелая, что ребенок буквально задыхается. Роди­тели многих из нас жили в трудное военное время, когда свирепствовал тоталитаризм, оставивший отпечаток в их сознании, в их отношении к себе и к людям. Судьба не ба­ловала их роскошными подарками. Они воспитывались в суровых условиях жесткого контроля и строжайшего взы­скания. Поэтому, может быть, в жизни родителей было не так много мягкости, нежности, чуткости, доброты. Это можно понять: такое было время. Они дети своей эпохи, ставшие нашими родителями.

Но искренние родители христиане, взращивающие детей в атмосфере духовной свободы, должны быть не ис­точником уныния и раздражения, а источником любви, утешения и хорошего настроения, примером человеческого достоинства.

Родительский религиозный эгоизм разрушает семей­ный уют и наносит непоправимый ущерб самим же родите­лям. Пренебрежительное отношение к детям, подавление в них личности противоестественны для человека. Это сви­детельствует о наличии греховного состояния, которое должно быть устранено в жизни родителей силою благода­ти Святого Духа.

Особенно больно слышать рассказы о том, что в не­которых семьях родители насаждают в детях религиозность репрессивными методами. Последствия очень пе­чальны: подросшие гоноши и девушки долгое время не мо­гут даже слышать ни о чем церковном, формируются ус­тойчивый иммунитет и аллергия к тому, чем перекормили в детстве.

Расскажу еще два реальных случая из жизни.

Одна мама с двумя детьми долго пыталась найти подходящий для спасения монастырь. Она сменила не­сколько обителей: маме с двумя детьми было действи­тельно непросто. Непросто было и монашествующим в обителях, где она проживала. Регулярно посещая ут­ренние и вечерние правила, женщина постоянно брала с собой и детей: девочку 8 лет и мальчика 10 лет. Де­тям очень не хотелось вставать рано, а вечером им больше всего хотелось посидеть на трапезной, послушать, о чем говорят послушницы, посмотреть, как они моют посуду и чистят картошку на завтрашний день. Дети совершенно не соблюдали никакого режима дня, ложились довольно поздно, потому что вокруг было много чего интересного. По характеру они были очень любознательными и довольно рано повзрослевшими.

Так вот, однажды когда вечером все шли на мо­литву, сынишка принципиально отказался идти в храм. Мать его и так, и эдак уговаривала, и грозила ему нака­занием, а он  -  никак. Тогда расстроенная детским не­послушанием мать схватила (не поверите!) вилы, стоя­щие у сарая и побежала с этими вилами за сыном с криком:

 -  Вовка! Иди сейчас же на молитву, а то я тебе сейчас врежу!!!

Представьте себе реакцию ребенка. Он бежал во всю мощь, но успевал при этом оглядываться, показы­вать матери язык и с детской дерзости неповиновения выкрикивать:

 -  Не пойду! Не пойду! Ты противная!

Вскоре это мальчик стал курить, выпивать, выра­жая тем самым протест против матери. Еще два года он ездил за матерью по монастырям, а затем уехал в родной город, стал воровать и сейчас отбывает срок в местах лишения свободы.

Довольно печальная история и у дочки. Мать ее всеми силами старалась определить поближе к церков­ному начальству, она стала келейницей в архиерейском доме. Наташа сделалась (не по годам) очень заносчи­вой, гордой, надменной. Очень горько было смотреть и на мать, и на дочь. В конце концов, девочка ушла в мир и окунулась там во все его прелести.

Еще одна неутешительная история случилась с дру­гой мамой и ее сынишкой.

Мама с сыном долгое время жила в монастыре. Мальчик любил и молитву, и уклад монастырский. Он с малых лет мечтал о монашестве, просил у Бога мона­шеский постриг, зачитывался житиями святых. Особен­но он любил одного святого, над которым ангелы во сне совершили постриг. Он мечтал, что и с ним когда-нибудь произойдет такая же истерия.

Мальчик посещал сельскую школу, где многие одноклассники над ним смеялись. А однажды девочки принесли красную масляную краску и щедро налили ему в валенки. Он, ничего не подозревая, надел вален­ки и... снять их без посторонней помощи уже не смог. Мальчик пришел из школы со слезами. Его иногда били одноклассники и старшеклассники, а он долго смирял­ся. Страдаю, дескать, за Господа. Мать тоже так дума­ла, она утешала сына, но никак не могла уразуметь, что страдал-то сын просто-напросто из-за жестокости де­тей. И пойти бы ей в школу, разобраться, поговорить с учителями, детьми. Но нет, какие-то высокие идеи бро­дили в бедной материнской голове. Ее сын страдает за Православную веру!

Когда Саше исполнилось 17, ему захотелось сво­боды; он уехал в родной город. И вот там начались серьезные испытания. Ведь мальчик рос совершенно оторванным от мира, не зная его законов. В первый же день по прибытии домой его избили во дворе родного дома. Жестоко. Он не мог понять: «За что»? Тем более, что обидчиками оказались старые друзья, с которыми несколько лет назад, до отъезда в монастырь, гонял в футбол. На второй день все повторилось. И так его би­ли, пока он не подчинился вожакам и не попал в пре­ступную группировку. Долгое время, правдами и неправдами, мальчик вырывался из греховной тины. Мать молилась и чувствовала свою вину за все случившееся. Много пришлось пережить и мальчику, и матери.

В конце концов, парень вырвался на свободу от греха, восстановил отношения с Богом. Сейчас работа­ет. Когда я спросил его, ходит ли он в храм, Саша крат­ко, словно боясь, что его будут уговаривать каяться в "маловерии" и "непосещении храма в воскресные и праздничные дни", сдержанно ответил: «Редко». В мо­настыри он теперь ни ногой...

Вот такая непростая жизнь сложилась у этих детей. А все могло бы быть совсем по-другому...